Соционика и психософия,

Вот какую мысль хотелось бы высказать: по существу описания соционических типов так или иначе, в большей или меньшей степени влияют на то, как воспринимаются люди, обладающие этими типами.

А нужно, кстати, сказать что некоторые соционические описания сделаны настолько пристрастно, что по ним прямо видно, как автор превозносит одни типы и “опускает” другие (как, например, у Стратиевской), и у человека, некритично смотрящего на соционику через призму таких описаний, будет формироваться неверное восприятие соционической действительности.

Как минимум это чревато трудностями при типировании и самотипировании, а как максимум… Как максимум таким образом можно “зомбировать” людей и стравливать их друг с другом.

К слову, к психософии это тоже относится – в “Синтаксисе любви” пристрастность уж очень бросается глаза.

Это не такой уж и пустяк, как может показаться с первого взгляда, – чтобы промыть людям мозги, многого не нужно:

Откроешь книгу, особенно советских времён, и всё вроде бы ясно. Если читаем: «Катя доверчиво посмотрела на следователя Тараскина», то понимаем, что Катя — человек хороший и ей нужно помочь вернуться на правильную дорогу. Если же написано: «Глаза Егора недоверчиво смотрели на Тараскина из-под кустистых бровей», ясно: Егор ещё тот фрукт. С ним придётся повозиться. Похожих примеров в литературе множество, и после десятой книги, двадцатой ли становится ясно: доверчивость есть черта хорошая. Доверчивый человек — друг, товарищ и брат. А недоверчивый — потенциальный пособник НАТО, подкулачник или просто враг.

Следует помнить, что литератор в России и прежде, и теперь не только специалист по внятному изложению мыслей на бумаге, но ещё и передельщик человеческих душ. Где нужно — подкрутит, где нужно — подпилит, где нужно — нарастит. Такая вот негенетическая инженерия. И если власти требуются доверчивые подданные, писатели станут эту доверчивость в людях развивать.

(с) В. Щепетнёв